По Адрианопольскому мирному договору 1829 г. Турция уступила России восточный берег Черного моря от своей границы до устья реки Кубань. Однако это присоединение оказалось формальным. Богатый и красивый край, населенный разноязычными племенами, еще предстояло завоевать. К тому же, как писали историки,
«Территория эта представляла труднопреодолимые препятствия для проникновения в нее русского влияния. Губительный климат всего побережья, неудобство морских стоянок и хищнические наклонности обитавших здесь черкесов представляли значительные затруднения в сношениях с другими народами и в значительной степени замедлили покорение этого края.»1
Все еще усложнялось тем, что Турция не могла смириться с потерей территорий и снабжала горцев оружием, подстрекала против России.
На Черноморском побережье Кавказа война не носила такого ожесточенного характера. Местные черкесы, хоть и постреливали из засады, в большие отряды не собирались и фактически не препятствовали созданию новых укреплений на Черноморской береговой линии. Она укреплялась планомерно, в точном соответствии с личными указаниями императора, полученными Раевским в Петербурге в начале 1839 года.
Одним из первых на берегу Черного моря в 1831 году было возведено Геленджикское укрепление. В 1836 г., между Суджукской (Цемесской) бухтой и Геленджиком, заложили форт Александрийский, позже переименованный в укрепление Кабардинское. А в следующем году построили уже три укрепления: Новотроицкое в устье реки Пшада, Михайловское в устье реки Ву-лан и Св. Духа в устье реки Мзымта. В 1838 г. строится еще четыре — Навагинское (г.Сочи), Вельяминовское (г.Туапсе), Тенгинское (пос.Тенгинка) и Новороссийское, положившее начало городу Новороссийску.
Форт Раевский
В последних числах августа, когда закончилось знойно-губительное лето, изрядно поредевшие полки и подразделения отряда нашего героя совершили очередной морской поход. Корабли Черноморского флота из готового флота на речке Пзсезупсе . Цель- завершить годовой план действий постройкой промежуточного форта между Анапой и Новороссийском. Место для него на правом, возвышенном берегу реки Мескаге было выбрано давно, осенью 1838 года. Там не раз останавливались на ночлег отряд генерала Раевского, а затем боевой отряд адмирала Серебрякова, которым летом 1939 года ходил усмирять непокорных натухайцев. У краеведов появилось ошибочное мнение, что именно Серебряков стал основателем форта. На самом деле, как и планировалось, строительством форта занимался главный отряд генерала Раевского в сентябре того же года.
Минуя разночтения в дате выхода отряда Раевского к реке Мескаге из Анапы, согласимся с документально подтвержденной датой, что форт был заложен 11 сентября 1939 года. Еще бы день – и получилось бы ровно год после основания Новороссийска.
Место, уже очищенное от леса для прежних ночевок, оказалось очень удобным для сооружения бастиона и трех полубастионов укрепления. Здесь же надлежало возвести двухэтажный блокгауз для казармы гарнизона.
С приходом отряд расположился в палаточном городке. Вскоре, 14 сентября, боевые друзья Николая Николаевича Раевского отметили его 38-й день рождения.
12 ноября 1939 года в Петербурге император Николай I подписал высочайшее повеление:
«1. Двум фортам в укреплении Новороссийском : первому, построенному в прошлом году, присвоить название – форт №1, второму, устроенному в этом году, — форт №2.
- Укреплению на реке Субаши- форт Головина
- Укреплению на реке Псезуапсе – форт Лазарев
- Укреплению на реке Мескаге- форт Раевский».
Всего было построено 17 укреплений составивших так называемую Черноморскую береговую линию, возле которых около 20 лет велись боевые действия.
Год 1839
В январе 1839 года Николай Николаевич Раевский-младший, будучи в Петербурге, подал докладную записку начальнику главного морского штаба князю А.С.Меншикову, которую начал такими словами:
«Присутствие контр-адмирала Серебрякова, я полагаю, необходимо на восточных берегах Черного моря…».
Далее наш герой, рекомендуя назначить адмирала Серебрякова на должность начальника одного из отделений Черноморской береговой линии, на всякий случай, предложил., дать ему хотя бы должность капитана над первым военным портом Новороссийска. Как известно, в то время просьбы Раевского охотно исполнялись всеми сановниками царя. Князь Меншиков подготовил и послал в канцелярию Его Императорского Величества соответствующее представление.
12 апреля 1839 года зачисленный было в свиту Николая I контр-адмирал Л.М.Серебряков получил новое назначение на Кавказ: начальником 1-го отделения Черноморской береговой линии, укрепления Новороссийск и устраиваемого там порта.
Исторический факт объясняется тем, что все эти три должности начальников еще не имели под собой реальной основы. То есть, объекты для управления ими только еще строились: и ЧБЛ, и укрепление Новороссийск, и порт в нем.
25 апреля 1839 года, когда прибыл на пустынный берег Суджукской бухты, чтобы засучив рукава заниматься строительством укрепления Новороссийск и нового города-порта России на Черном море. Все последующие 16 лет жизни Серебряков отдал этому благородному делу, заслужив добрую память потомков.
Разумеется, исполнительный и добросовестный начальник 1-го отделения ЧБЛ, с центром в Новороссийске, согласовывал все свои дела с прямым начальником, генерал-лейтенантом Н.Н.Раевским, писал ему подробные донесения.
Частые и обстоятельные письма-донесения Л.М.Серебрякова князю Мен- шикову сохранились в архивах и позволяют нам узнать некоторые подробности его деятельности по обустройству ЧБЛ и Новороссийска.
Из письма Серебрякова князю Меншикову от 6 июля 1839 года:
«Еще 25 апреля я прибыл в Новороссийск и застал вновь сформированный Черноморский № 3 батальон, накануне высаженный с кораблей на берег. Батальон этот сформирован, как я вижу, кое-как. Люди безнравственные, поступили с разных команд. С гарнизонов назначено много таких, которые недавно были переведены в сии последние из кавалерийских полков; из прилагаемой при сем ведомости ваша светлость изволит усмотреть, сколько штрафованных, большая часть за побеги, и вообще весь батальон не только не знаком с военным делом, но даже не знают ружья… На третью ночь после высадки на берег пять человек бежали. В продолжение нескольких дней бежало к неприятелю 6 человек, некоторые из ночных пикетов с боевой амуницией».
Такие откровения про солдат — первостроителей Новороссийска говорят о строгой, палочной дисциплине в русской армии и подтверждают известную пословицу: «Гладко было на бумаге…».
Далее в письме Серебряков информирует Меншикова:
«Государю благоугодно было повелеть работы на Цемесе ограничить возведением 2-го форта, построением казарм для помещения батальона и обнесением всей местности вместо земляного вала засекою».
Засека — оборонительное сооружение из срубленных и наваленных деревьев. Чтобы обнести ею весь периметр укрепления, солдатам пришлось потрудиться топорами: с утра и до позднего вечера. Новый день — и опять тяжелая физическая работа дровосеков, которая не способствовала повышению боевой готовности.
Тогда Серебряков придумал: дабы поддержать боевой дух солдат, он в выходные дни, по воскресеньям, устраивал для них марш-броски в полной амуниции, по 30 верст в день. Походы в местные горы часто сопровождались перестрелками с черкесами, что заставляло солдат и офицеров держать порох сухим.
Однажды в такой вылазке удалось захватить в плен одного из джигитов. От него Серебряков узнал, что некий английский «купец» Бель уже давно гостит в местных горах и ведет агитацию среди натухайцев и шапсугов, чтобы они не прекращали войну против России. Тому джигиту, который принесет ему голову генерала Раевского, Бель обещал заплатить… один миллион рублей.
В письме Меншикову Серебряков заметил по этому поводу:
«Горцы, подстрекаемые англичанином Белем и другими злоумышленниками, не теряют надежды в помощи. Я со своей стороны употребляю достать Беля живого, но он, как говорят, очень острожен, не сякому черкесу себя доверяет, теперь он находится в 100 верстах от Цемеса. Один из отважных лазутчиков дал мне слово употребить все средства исполнить мое желание».
Похоже, что с такой мотивировкой контр-адмирал Серебряков в начале мая 1839 года предпринял серьезную вылазку из крепости с отрядом более двух тысяч человек. Цель похода — покарать непокорное племя натухайцев. 2 мая отряд вышел из Новороссийска и двинулся по направлении к Анапе. К вечеру пришли на место (правый возвышенный берег реки Мескаги), где прежде не раз ночевал экспедиционный отряд генерал-лейтенанта Раевского, облюбованное последним для строительства форта и очищенное от леса еще в 1838 году.
На другой день военный лагерь Серебрякова подвергся нападению конного отряда черкесов. Однако мощный залп солдат из подготовленной адмиралом засады сорвал атаку натухайцев. Потеряв 20 человек убитыми и унося с собой тела погибших джигитов, они вынуждены были отступить в лес.
5 мая 1839 года адмирал принял в военном лагере парламентеров от местных горцев. Они просили не занимать войсками место, где были прекрасные луга для пастбищ скота и где их племя выращивало хлеб для пропитания. Серебряков говорил с ними без переводчика, используя свои знания турецкого языка. Первым делом он огласил парламентерам документ «Воззвание генерал-лейтенанта Раевского к местным жителям»:
«Великий государь дал мне начальство над частью своих войск, которые заняли Туапсе, Шапсухо и Цемес. Великий Государь велел на Цемесе устроить пристань для своих кораблей. Отсюда должны быть открыты дороги, защищенные укреплениями: одна в Анапе, а другая в Екатеринодаре, по Бака некой долине, через Абинское укрепление. Натухайцы, которые занимают землю между дорогою из Цемеса в Анапу и берегом моря, нам покорятся, как кабардинцы, или покинут эту землю, как жители пространства между Лабой и Кубанью. Натухайцы должны оставить земли, которые лежат между Баканской долиной и Кубанью, или покориться.
Великодушный, милосердный и Великий Государь приказал употребить все средства убеждения, прежде чем приступить к силе своего победоносного оружия. Если натухайцы хотят мира — пусть пришлют старшин, которым я объявлю высочайшую волю Великого Государя. Если натухайцы хотят войны — пусть собираются все силы, дабы скорей удостовериться в ничтожности этих сил.
Изгнанники разных народов уже четыре года уверяют натухайцев, что к ним немедленно прибудут на помощь султан, английский и французский короли. Великий Государь в мире и дружбе с сими владетелями, а если бы он был в войне, то натухайцы должны вспомнить, что султан не защитил Анапы, Эрзерума и Ахалциха от Великого Государя, и что если английский и французский короли не помогли султану, тем менее он защитят натухайские племена…
Если вы придете с миром, — я вас приму с дружбою. Если хотите войны, которой я сам не желаю, то обвиняйте самих себя в ужасных ее последствиях. Мирные сношения всякий день усиливают дружбу, война — всякий день усиливает ожесточение…»
Затем адмирал Серебряков ультимативно потребовал от горцев выдачи агента британской разведки Беля и вместе с ним разжалованного в солдаты унтер-офицера 3-го Черноморского линейного батальона Вышинского, недавно сбежавшего из Новороссийска в горы.
Парламентеры пообещали ознакомить своих старейшин с «Воззванием Раевского», но сразу же отказались даже заикаться о выдаче беглецов, нашедших у горцев приют и укрытие от русских военных властей. Восточный закон куначества (гостеприимства) требовал от джигита оберегать гостя, как родного брата.
В очередном письме князю Меншикову Серебряков оправдывал свое увлечение карательными походами против горцев:
«Такого благоприятного положения дел не могу и не хочу приписывать умению с ними ладить или миролюбию горцев, напротив, сколько я замечал, они весьма неохотно делали каждый новый шаг к некоторому с ними сближению и всякий раз уступали внушениям кротости тогда только, когда сопровождалась она твердостью непреклонной воли. Доказательством служит то, что все сказанное относится более до жителей тех ущелий, куда проникал я с отрядами; неожиданное появления наше убеждает их, что они напрасно полагались бы на недоступность мест, и что в случае надобности гроза всегда готова разразиться над их головами, вот единственные причины, по которым избегают они всякого поводу к разрыву. Они не могут жить в беспрестанном ожидании нападения и потому стараются не навлекать его своими поступками. Одним словом, весь успех я должен отнести переходу из оборонительного положения в наступательное».
Тут, к сожалению, наш славный адмирал показал себя ярым противником миролюбивой системы Раевского.
Лето 1839 года на Кавказе выдалось немилосердно жарким. Небольшая команда строителей Кавказского саперного батальона, с помощью всех остальных солдат гарнизона, продолжала возводить стены форта № 2 и промежуточные блокгаузы. Материалы для укрепления доставлялись транспортными судами из Ростова, Таганрога и Керчи. В конце июля из Ростова транспорт привез все детали для офицерского дома, который был собран в форте № 1.
Планируемый в укреплении город нуждался в мирных жителях, которые занялись бы строительством частных домов, лавок для торговли, разведением садов и огородов. В ответ на настойчивые ходатайства Серебрякова военное министерство разрешило вербовать добровольцев из донских и черноморских казаков с освобождением их от всех государственных податей. Не препятствовалось, если в Новороссийске оседали бывшие арестанты и даже беглецы из Сибири.
Как мы уже говорили, 9 августа 1839 года генерал-лейтенант Раевский на пароходе «Колхида» пришел в Новороссийск, осмотрел все оборонительные объекты и остался доволен энергичной деятельностью адмирала Серебрякова. Особенно порадовало его начало строительства госпиталя, так как эпидемия лихорадки и здесь нанесла немалый урон. Больные солдаты и офицеры вывозились морем в госпитали Анапы, Керчи и Тамани. Убыток численности гарнизона был так велик, что на предстоящую зимовку в Новороссийске осталось всего-навсего 400 человек. Этот факт очень беспокоил Серебрякова и его начальника Раевского.
Кстати, получив согласие Николая Николаевича, адмирал отправил большой отряд на разборку стен бывшей турецкой крепости Суджук-Кале. Добытый камень доставлялся в Новороссийск люгером «Геленджик» с ботом. Из этого камня был сооружен городской бассейн для сбора и хранения питьевой воды, а также построен дом, который в последующие годы служил жильем для Серебрякова и его жены, а также — штабом начальника 1-го отделения ЧБЛ.
В конце августа, несмотря на изнурительную жару, гарнизон укрепления приступил к сооружению третьей, южной оборонительной стены Новороссийска от второго форта к морю.
Из письма Серебрякова князю Меншикову от 7 сентября 1839 года:
«Генерал Раевский четыре дня тому назад высадил войска в Анапе для построения укрепления на берегу реки Мескаги. В его отряде очень много в нынешней экспедиции больных. На днях отправил на двух кораблях в Феодосию разом 1200 человек. В Анапе к отряду его присоединился еще один казачий конный полк. За всем этим едва будет иметь под ружьем 2500 человек».
Вот подтверждение от самого адмирала Серебрякова, что промежуточный форт между Анапой и Новороссийском был заложен в сентябре 1839 года его начальником генерал-лейтенантом Раевским.
О начальнике Черноморской береговой линии
Раевский был не только талантливым военачальником, выполнявший свой долг русского генерала, но и умелый политик. Не сомневаясь в целесообразности и неизбежности завоевания Кавказа, он, тем не менее, был противником жестких методов ведения войны. «Горское население Кавказа, само потянулось бы к России, проводи она терпеливую политику дипломатии, социально-экономического и культурного развития региона» считал Н.Н.Раевский.
В характере начальника Черноморской береговой линии была замечательная черта — забота о простых солдатах, их нормальном питании.
В то время, продукты во все укрепления завозились три раза в год по морю. Поэтому, казенная пища была довольно однообразной и скудной. И там, где начальство не уделяло внимание разведению огородов, солдаты часто болели и умирали. Понимая это, Раевский стремится обеспечить гарнизоны свежими овощами, обращает внимание на разведение огородов при укреплениях. Подбирает среди солдат тех. кто хотел бы работать на овощных участках и направляет желающих на обучение в свое имение в Крыму, где был высокий уровень садоводства.
Раевский обратил внимание на благоприятные условия для разведения виноградников. Он привозит для посадки из своего имения черенки столового винограда и устраивает виноградные питомники в нескольких укреплениях. Выписывает также, саженцы фруктовых деревьев.
Однако, не везде со стороны командиров Раевский находит понимание. Тогда Николай Николаевич обращается за поддержкой непосредственно к государю. Военный министр А.И.Чернышев 25 ноября 1840 года за № 7513 направляет Раевскому предписание:
«….На заведение огородов обращено начальством Береговой линии надлежащее внимание, но тем не менее, оно не получило еще желательного развития… Государь император, подтверждая о распространении огородов, по мере возможности, изволит признавать необходимым изыскать средства к снабжению, хотя некоторым количеством живого порционного скота тех укреплений, которые не имеют других способов продовольствия, кроме доставляемых к ним морем…»
Приобретя у власти поддержку, Раевский издает свой приказ за № 15 от 16 декабря 1840 года. Вот некоторые выдержки:
«1. Перевозка огородных овощей для береговых укреплений из Севастополя и Феодосии стоит казне более 6 тыс. рублей серебром, потому что воинские начальники, вопреки моих приказаний, не обратили на этот предмет должного старания; притом же овощи эти поспевают в то время, когда мореплавание прекращается…»
«…Огороды эти должны быть так обширны, чтоб зелень и огородные овощи не только совершенно удовлетворяли потребностям гарнизона, без всякого постороннего подвоза, но чтоб артели могли снабжать за деньги зеленью и овощами морские команды, крейсерующей эскадры…»
Раевский о пользе виноградарства:
«5. Почти во все укрепления я развез виноград; молодыя листья винограда представляют весною весьма полезную зелень для борща; летом незрелый плод составляет хорошую закваску для навара; осенью этот плод самый здоровый и, наконец, его можно, с таким же успехом, как огурцы, солить на зиму. И потому я строго предписываю гг. Воинским Начальникам размножить лозы винограда для употребления, как высказано.»4
В рапорте № 237 от 18 декабря 1840 г. на имя командира Отдельного Кавказского корпуса генерал-лейтенанта В.А.Головина Н.Н.Раевский докладывает:
«Я первый завел огороды на Береговой линии, я охотник до садоводства и огородничества и хорошо знаю эту часть. Я убежден, что это лучший способ к прекращению цинги… Во всех, мною устроенных укреплениях, я сохранил все виноградные лозы, которые нашел, и кроме того, засадил новые из лучших сортов Алупки и Никитского сада. Уже в Головинском вдоволь имели зелени винограда и незрелые плоды для борща; всю осень пользовались спелыми плодами и насолили 40 пудов винограда на зиму. Солдаты приохотились к этому занятию по всей Береговой линии и оно везде идет с у спехом… » 6
Занятие садоводством было давним увлечением Николая Николаевича. Поселившись в 1829 г. после смерти отца в имении Тессели (бывшее имение князя Г.А.Потемкина), около Фороса
«…Раевский, любитель цветов, как и его отец, строит оранжерею, обсаживает свой дом могнолиями, кедрами, разводит виноградники и виноделие, приглашает к себе на помощь Гартвиса — директора Никитского сада и училища виноделия в местечке Магарач на южном берегу Крыма, …ведет переписку с Фишером, де-Кандолем — знаменитыми европейским ботаниками..» 7
Н.Н.Раевский был членом Московского общества испытателей природы. Так же, членами общества были Михаил Орлов, Федор Глинка, Молодой Герцен. Раевский становится одним из учредителей и активным участником Российского общества садоводства. Более того, им разработана программная записка о целях и задачах этого общества. Позже президентом Российского общества садоводов станет сын Раевского — Михаил Николаевич Раевский, перенявший от отца любовь к природе. Он подготовит известный труд «Плодовая школа и плодовый сад» для южного региона России.
Ниже приведены выдержками программной записки, где указываются важнейшие садовые и технические культуры, которые должны быть внедрены на юге России:
«1.. В южной стороне Закавказского края… ввести лучшие роды лимонов и апельсинов, при этом поощрять опыты по разведению индиго… В Южной России вообще, под руководством просвещенного садоводства, будут введены… все роды виноградных лоз, дающие лучшие вина, шелковицы Филиппинских островов; лен Новой Зеландии… сладкий каштан, …многие целительные и красительные растения.»
и еще:
«З… Общество заведет училище для садовников, которые понесут во все стороны государства искусство сохранять и размножать сродные их климату растения южных сторон. А тех, кому состояние позволяет, общество научит строить и содержать дешевые теплицы…»8
Находясь на посту начальника Черноморской береговой линии (1838-1841 гг.) Раевский, по сути, и приступил к практической реализации плана по приживанию растений тропической и субтропической флоры во всех укреплениях на Кавказском побережье. Знаток плодоводства и садоводства Н.А.Гартвис снабжал Раевского фруктовыми и другими деревьями.
«…Только в Новороссийск… поступило из Никитского сада в 1840 г. 500 фруктовых деревьев, а в 1841 г. 10 тысяч виноградных лоз. Посадочный материал под наблюдением Раевского поступал также из его сада в Карасоне и из крымских садов М.С.Воронцова.»9
Некоторые из выделенных лоз и черенков, для посадки, прижились и дали неплохие результаты.
Командир польского отряда Теофил Лапинский, воевавший на стороне Турции, пребывая в Черкессии в течении 1857-1859 годов, был знаком с ее культурой и владел общей обстановкой. Им дана высокая оценка посаженной виноградной лозе:
«…Когда крепости Суджук и Геленджик принадлежали русским, они основали прекрасные виноградники, где виноградная кисть получалась также хорошо, как и в Крыму». 11
Однако, Кавказская война сделала свое разрушительное дело и так красиво задуманные Раевским будущие «города-сады» — не получились. Осматривая в 1866 году Черноморское побережье, комиссия из Тифлиса обратила внимание на. отдельные кусты домашних виноградных лоз, растущих в Константиновском укреплении (ныне это территория центрального парка Новороссийска) . Это остались плоды добрых начинаний миролюбивой политики первого начальника в новом для России крае. Но по нашей нерадивости, небрежности и беспечности «тот виноградник… был уничтожен в начале восьмидесятых (XХ века — А.Г.).»12
Библиографические источники:
Виноделие в России. Сост. М.Баллас. Западное Закавказье. Спб, 1896.с.4
- Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. Екатеринодар, 1913, с. 310
- Там же. с.317
- Архив Раевских. Т.З. СПб., с 572
- Архив Раевских, Т.З, СПб., с.586, 590-591
- Там же, с. 611
- Баронесса С. Н. Врангель. Семья Раевских. Париж, 1955, с.43
- Природа. № 1985. с. 78
- Там же. с.79
- Виноделие в России. Сост.М.Баллас.Западное Закавказье.СПб..1986.с.5
- Теофил Лапинский. Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских. Нальчик. 1995, с.55
АОАН. Ф-74, оп.1, д.1, л.12об.
Comments are closed.